ОБОЗРИВАТЬЕЛЬ "СВОБОДЫ" ДЛЯ СЭ

Евгений РУБИН из Нью-Йорка

ЛЮДИ И ЗВЕНЬЯ

     Первая группа советских хоккеистов появилась в командах Северной Америки позапрошлой осенью. Правда, еще раньше оказался здесь Сергей Пряхин. Но его имя так и осталось почти неизвестным. Да и другого Сергея, Старикова, тоже. Точка отсчета - появление в клубах НХЛ "великолепной пятерки". Пусть и прибывали они не вместе, спортивная история сохранит факт -она, эта пятерка, открывала хоккейную Северную Америку.
     Америка и встречала их соответственно, видя в них нынешних героев борьбы с домашней тиранией и предвидя будущих героев канадского хоккея. Для таких прогнозов были основания: они котировались в СССР, как Гретцки в НХЛ. А сборные НХЛ и СССР играли на равных.
     Но, во всяком случае, в первый свой сезон, в качестве героев НХЛ никто из них не состоялся. Верно, Сергей Макаров поначалу входил в число самых результативных игроков лиги, но постепенно из лидирующей группы выбыл и завершил чемпионат с показателями, вполне пристойными для уважаемого мастера, но не суперзвезды. Верно и другое: занял положение ведущего защитника в своей команде, в "Ныо-Джерси Дэвилз", Алексей Касатонов. Но то был успех местного значения, на уровне команды со слабой защитой.
     Остальные не добились и того. О них - о Владимире Крутове, Игоре Ларионове и Вячеславе Фетисове, правда, писали не столько разочарованно, сколько сочувственно: натерпелись, мол, парни, дайте им отойти от московских передряг - и они себя покажут.
     Теперь те передряги давно позади. И что же? Шаг вперед сделали лишь двое из пятерых - Фетисов с Касатоновым: Клуб Крутова, "Ванкувер Канаке", в ту пору едва ли не слабейший в лиге, пользуясь формулировками советского трудового кодекса, уволил его ввиду профессиональной непригодности. Теперь, даже если выиграет Крутое иск о компенсации за прерванный клубом контракт, из хоккейной его биографии эту формулировку не вычеркнешь. Неярко сложился второй сезон у Макарова и Ларионова. А сейчас, в третий, как вычитал я в еженедельнике "Хокки ньюс", Макаров вообще чаще сидит на трибуне, чем играет. Ларионов же не забил ни одного гола сам и ни разу не ассистировал партнеру, забившему гол.
     Так сложилась судьба звезд. Ну а прочие круты первого года последовали за Крутовым - кто в европейские команды, кто домой.
     Но вот призванные в следующем сезоне, хоть и не были столь знаменитыми, вошли в новый для них хоккей так, словно он вовсе и не новый. Сергей Федоров тут же стал в команде "Детройт Ред Уингз" самой заметной фигурой. Сразу обжились в "Вашингтон Кэпиталз" Михаил Татаринов и Дмитрий Христич , спокойно обосновался в "Кве-бек Нордик" Алексей Гусаров. Лестные отзывы второй год читаю и слышу об Александре Могильном (хотя по американскому стажу он - почти современник "великолепной пятерки", и первый сезон у него практически пропал из-за болезни, которая называется боязнь высоты). С первого дня уверенно заиграл в команде "Эдмонтон Ойлерс" Анатолий Семенов.
     Но, пожалуй, даже Федоров не заявил о се так ярко и громко, как его застенчивый и молчаливый тёзка Сергей Немчинов - приобретение нынешнего сезона. Брали его в Нью-Йорк Рейнджерс" на амплуа центрфорварда, надежного в обороне. Немчинов этих ожиданий не обманул, но еще и успел в одиннадцати первых матчах чемпионата забросить 7 шайб, больше всех остальных в команде.
     Вот я и думаю: почему дебют в канадском хоккее крупнейших из советских мастеров - мастеров, чьи имена дома стоят в одном ряду с такими именами, как Старшинов и Майоров, Харламов и Мальцев, - вышел куда более скромным, чем ожидали, а игроки не столь яркие, да и не прошедшие в спорте таких огней, вод и медных труб, как они, наоборот, сразу превзошли наиболее смелые надежды?
     Что до "великолепной пятерки", то о причинах нетвердости первых ее шагов по каткам западного полушария уже много сказано - и журналистами, и ими самими. Тут и нервные перегрузки, вызванные борьбой за право уехать в Америку, тут и языковой барьер, тут и непривычные условия жизни (без сборов), работы (игры через день, а в антрактах перелеты), питание (при продуктовом изобилии надо соблюдать диету).
     Но если все это верно, а это, конечно же, верно, то почему столь гладко прошла адаптация прибывших позже?
     Мне кажется, прежде всего сыграло свою роль то, что селекционеры из НХЛ научились отбирать игроков. Первых приглашали, руководствуясь звучностью имен и количеством регалий. Но, оказывается, среди качеств, которых требует от игрока североамериканский хоккей, есть и такие, что вовсе не обязательны при стиле, господствующем в хоккее советском. И к молодым уже приглядывались внимательно. Приглядывались к каждому в отдельности, исходя не только из общих критериев (хорош вообще), но и более узких (годится ли нам?).
     И другое соображение. Игра каждого из "великолепной пятерки" поблекла, едва их разлучили. Хотя Ларионов попал в одну команду с Крутовым, а Касатонов с Фетисовым, вмешались привходящие обстоятельства. Крутое так и не научился вести образ жизни профессионала. Отношения Фетисова и Касатонова не были секретом для их тренеров, и те поначалу не стали объединять врагов. А как только они снова стали парой, тут-то и начался расцвет обоих. С тех пор она, эта пара, оплот обороны "Дэвилз". То же самое получилось с Та-тариновым и Гусаровым, хотя дома они никогда вместе не играли. Но вот передал "Кэпиталз" Та-таринова в команду Гусарова, и они составили лучшую в "Квебек Нордикс" пару защитников.
     Хорошо это или плохо, но североамериканские V хоккеисты воспитаны так, что ощущают меньшую Зависимость от партнеров, чем советские. Вот только что руководство команды "Нью-Йорк Айлендерс", в последние годы резко сдавшей, решило ее обновить и обменяло сразу шесть игроков, включая двух ведущих. За них клуб полу-чил\четырех человек из "Буффало" и двух из "Чи-каго". Вся дюжина на следующий день после сделки вышла на лед уже в своих новых командах. И все яаимодействовали со своими новыми партнерами как ни в чем не бывало.
     Здесь никто и не помнит, с кем играл, скажем, Марио Лемье в прошлом сезоне, не то что Бобби Халл в семидесятых. Здесь если и существует периодизация истории хоккея, то говорят: эра Риша-ура, эпоха Эспозито, времена Гретцки. А в советской истории, истории вообще, были "эры ударных бригад" и "эпохи коллективов комтруда", а вехи хоккейной истории обозначены "звеном Аль-метова", "тройкой Шадрина", "великолепной пятеркой".
     Молодым советским хоккеистам оказалось легче ощутить свою самостоятельную ценность, а не ценность себя лишь как члена коллектива. Молодые сформировались во времена, когда в их стране подули новые ветры.